Случайный отрывок из текста: Фарид ад-дин Аттар. Рассказы о святых. Хазрат Мансур Аммар
... Один богач дал четыре дирхама своему слуге и отправил его на базар. По дороге слуга встретил Аммара, читающего проповедь. Он говорил: «Найдется ли среди вас человек, который дал бы мне четыре дирхама взамен того, что я четыре раза помолюсь за него Богу?» Слуга дал четыре дирхама Аммару и попросил его четыре раза помолиться за него. Аммар спросил у слуги, о чем он должен просить Всевышнего. Слуга ответил: «Во-первых, я должен стать свободным; во-вторых, мой хозяин должен покаяться в грехах; в-третьих, я хочу получить вместо этих четырех дирхамов такую же сумму, и, в-четвертых, я прошу, чтобы Господь даровал Свою милость мне, тебе и всем верующим, собравшимся здесь». Аммар помолился Богу и попросил Его об этом. Когда слуга вернулся домой, его хозяин был очень зол на него, но после рассказа слуги, он не только перестал сердиться, но испытал большое душевное смятение. Он почувствовал глубокое раскаяние, упал на колени и стал просить Бога простить его за совершенные прегрешения. Затем он отпустил слугу на волю и в благодарность подарил ему четыре сотни дирхамов. Во сне богач услышал, как Глас Божий сказал ему: «Ты сделал свое дело, теперь Мы делаем Наше. Мы даруем Нашу милость тебе, твоему слуге, Аммару и всей общине». ...  Полный текст

ГЕНИИ ФАНТАЗИИ

Живу я в тишине, в тени долины влажной,

Где резвые стада пасутся под горой,

И часто с пастухом внимаю стон протяжный

Влюбленных голубей вечернею порой.

Когда ж его свирель звучит о счастье нежно

И Филис падает на грудь к нему, — небрежно

Я возле мыльные пускаю пузыри,

Где блещет радуга прощальная зари...

На сумрачной скале, где старый замок дремлет,

В развалинах шумлю я с ветром кочевым;

В чертогах короля мне важность робко внемлет,

И в бедной хижине я плачу над больным.

Я в трюме корабля за тяжкими досками

Смеюся и шучу над звучными волнами

И в час, когда горит румяная заря,

Задумчиво брожу в стенах монастыря.

В ущелье, между скал, в пещере одинокой

Я демонов ночных и призраков бужу;

На мрачном севере, зарывшись в снег глубокий,

Я молчаливые дубравы сторожу.

На поле грозных битв, в час краткого покоя,

Победой близкою баюкаю героя,

Со странником в степи кочую и певцам

Указываю путь к бессмертным небесам!

Ребенок сам — с детьми я чаще всех бываю.

Доступней волшебство невинным их сердцам.

И маленький их сад при мне, подобно раю,

Цветет и сладко льет душистый фимиам.

Их тесный уголок становится чертогом,

И аист кажется им странным полубогом.

Когда он по двору разгуливает хмур...

И ласточка для них — весенний трубадур.

И часто я с детьми при вечере румяном

Гляжу на облака, плывущие вдали.

Как дышится легко в саду благоуханном,

Как нежно нам журчат ручьи из-под земли!

Мы видим, как, сребрясь, за горы убегает

Гряда отсталых туч, и радуга сияет

Алмазным поясом по светлым небесам,

И чайка белая ласкается к волнам...

Я и с тобою рос; когда ты был ребенком,

Сидели мы вдвоем, смотрели на камин,

Следили за игрой огня на угле тонком,

Где возникал и гас рой пламенных картин.

Мы сказки слушали, не зная лжи опасной,

Звучали вымыслы нам правдою прекрасной,

И с херувимами — покорные мечте —

Мы Бога видели в небесной высоте...

К. Фофанов