Главная страница сайта Небесное Искусство Главная страница сайта Небесное Искусство Главная страница сайта Небесное Искусство
Мы любим наших нечаянные мысли, и именно поэтому они и приходят. Филофей Синайский
Кликните мышкой 
для получения страницы с подробной информацией.
Блог в ЖЖ
Карта сайта
Архив новостей
Обратная связь
Форум
Гостевая книга
Добавить в избранное
Настройки
Инструкции
Главная
Западная Литература
Х.К. Андерсен
Р.М. Рильке
У. Уитмен
И.В. Гете
М. Сервантес
Восточная Литература
Фарид ад-дин Аттар
Живопись
Фра Анжелико
Книги о живописи
Философия
Эпиктет
Духовное развитие
П.Д. Успенский
Дзен. 10 Быков
Сервисы сайта
Мудрые Мысли
От автора
Авторские притчи
Помощь сайту
 

 

Текущая фаза Луны

Текущая фаза Луны

28 марта 2024

 

Главная  →  Р.М. Рильке  →  Поэзия  →  Явления Христа  →  Явления Христа. Ярмарка

Случайный отрывок из текста: Райнер Мария Рильке. Письма к молодому поэту
... Я хотел сегодня сказать Вам еще два слова: Об иронии. Не давайте ей завладеть Вами, в особенности в нетворческие минуты. В творческие же стремитесь использовать ее как еще одно средство понимания жизни. В чистых руках и она чиста, и не надо ее стыдиться, а если она слишком близка Вам и Вы опасаетесь этой чрезмерной близости, тогда обратитесь к великому и серьезному, перед которым она становится мелочной и бессильной. Ищите глубину предметов: туда никогда не проникнет ирония,— и если на этом пути Вы придете к самому рубежу великого, узнайте тогда, рождается ли ирония из Вашей глубокой внутренней потребности. Под влиянием серьезных предметов она или вовсе отпадет (если она случайна для Вас) или же (если это действительно врожденное Ваше свойство) она окрепнет и будет сильным инструментом и встанет рядом с иными средствами, которыми Вам надлежит создавать Ваше искусство. ...  Полный текст

 

Явления Христа

Ярмарка

 

Осенний праздник в Мюнхене. Блистая

от радости, Терезин луг — содом

с гоморрой, и толпа гостей густая,

артистов дел мясных, спуста болтая,

шагает полоротым чередом.

Девчушки, как пичужек чудных стая,

порхают парами за светлым днем,

а парни в шляпах, шагу прибавляя,

и франты местные прут напролом.

Лакеи на запятках, спесь являя,

и кучера-болваны с галуном.

Извозчики, во все нутро гуляя,

полощут глотки пивом и вином.

Все радостно, как бы в преддверье рая,

толкаются, восторженно взирая

на пестрый гомон и на гам кругом.

Лились взахлеб моря вина и пива,

и знатоки спознались с сим и с тем,

хвалили кто букет, кто год розлива,

а зазывалы пели торопливо

о том, какое нам представят диво,

как, словно вместе с Ноем, горделиво

они вернулись в истинный Эдем.

А на лотках коринка, груша, слива,

на вертелах телами терпеливо

прекрасных кур румянился гарем.

 

Дикарь, чумазый Телль, приподнял лук,

как будто держит он священный посох,

забыл рычать, мечтая о кокосах,

горбатый карла, будто бедный Мук,

вертится и кривляется вокруг

с усмешкой меткою в глазах раскосых.

Краснеет флаг на весь Терезин луг.

Средь каруселей яростно-полосых

полишинель проделывает трюк

и, стоя на помосте, тюк да тук

на барабанных шкурах безголосых,

на драных, и в почтенных стоеросах

идет, как эхо ухает в утесах,

по барабанным перепонкам стук.

 

И нет конца веселью и ухмылкам.

И по дорожкам, словно по прожилкам,

я сам кружил, не приходя к концу,

под стать нахалу или подлецу,

красоток встречных гладил по лицу

пером павлиньим в дерзновенье пылком.

 

А мне в ответ на это, словно эхо,

звенит серебряная мелочь смеха.

Малютка улыбалась беглецу.

Еще телеги с бочками по торной

дороге волочили битюги,

толпа кипела страстью непритворной,

орал ребенок, пели мужики,

в девичьи ножки дальний вальс проворный

ударил и пришелся им с руки,

и от паноптикумов далеки,

дуэт играли бумеранг с валторной.

 

И, пробиваясь в этой суетне,

до будочки дойти случилось мне,

где буквами кривыми на стене

гласила надпись кратко и сурово:

Здесь жизнь и мука крестная Христова.

И я, бог весть зачем, зашел туда.

За гривенник билетик без труда

купил, вошел и тут же изумился:

да чем владелец будочки кормился?

Я был один в музейчике пустом.

И кто бы здесь стал размышлять о Том,

который по евангельской науке,

как счастье, покаяние с постом

нам завещал, кончаясь в крестной муке?

 

Я видел звездный вифлеемский пыл

и как Иосиф дряхлый увозил

Марию на осляти; тут же разом

и храм, где смирный отроческий разум

гордыню книжников седых разил.

А вслед за тем и въезд в Ерусалим,

где Он, одной любовью лишь долим,

живет среди и грешных и простых

и чудесами одаряет их;

и день, в который грянет Он народу:

«Сын Божий семь» — и дать ему свободу

согласен будет сам Пилат,

когда Он, бледный, станет у палат

в венце терновом» а смиренный взгляд

от муки и потуплен и крылат.

И вот в уме наместника разлад,

он скажет ессе homo невпопад.

В ответ рычащей черни торжество:

«Распни Его!»

В день казни, мук и мелочных обид

по манию правителей державы

был Он жестоко ко кресту прибит.

Настала ночь, и вот из туч трубит

багровой медью голос мести ржавый,

и алчут стерва черных птиц оравы,

и кровь, а не роса, покрыла травы.

 

Два татя слева на меня и справа

уставились. И воск их чел скорбит,

а стекла глаз блестят в глуби орбит.

Но взор Христов, как черное ущелье,

так вспыхнул из глубокого подчелья,

что кровь во мне метнулась, как в провал.

А желтый бог смежал и открывал

два века синеватых, словно пленка,

и грудь худая, точно у цыпленка,

вздымалась тихо, губы сжались тонко,

смертельно бледные от кроткой дрожи...

Сквозь строй зубов прорвался стон ребенка:

«Почто же Ты меня оставил, Боже?»

Я думал, ужас в сердце затая,

что жалостное страстотерпца слово

уже вложить в меня свой смысл готово.

Тут руки белые с креста крутого

упали, и Он стонет: «Это — я».

Но речь Его молчать обречена.

Передо мной лишь пестрая стена.

На ярмарке обманной мне слышна

вонь керосина, воска и вина.

«Проклятая мне доля суждена! —

он шепчет вновь, как из глубокой дали. —

У гроба грубого меня украли

ученики, которые едва ли

свои же суеверья понимали.

С тех пор со мною ямы больше нет.

Покуда звезды зыблются в зерцале,

доколе солнце в яростном накале

беснуется с весною на причале,

дотоль исхаживаю белый свет.

И все кресты возмездием мне стали,

и где бы столб смертельный ни вкопали,

иду туда, не стерши кровь с сандалий,

я — раб своей и муки, и печали,

и гвозди зло из язв повырастали,

и каждый миг приводит ко кресту.

 

Как совесть, каждый день невмоготу!

И как недуг, живу я умирая,

в морозных храмах, где тоска сырая,

или в лепотах прибыльного зданья,

бессилен, но молитвами усеян,

бессилен, но отвержен и осмеян,

бессилен и у солнечной дороги,

и у часовен зябких на пороге,

кружась подобьем жалкого листка,

и стал я сам, как Вечный Жид преданья.

Так жизнь его моей теперь близка,

смерть на живот меняя то и дело.

Как море белонощное, — тоска,

которой нет ни утра, ни предела.

Так вот отмщенье тех, кто ради рая

погинул, за мои завстм умирая!

И ныне их за мной полным-полно.

Шаги и крики их я слышу, но

и мне отмшенье было суждено!

По осени вершится месть такая,

что люди, смертной страсти потакая,

льют сок огнистый на пустое дно,

а кровь из язв течет не иссякая.

И думают, что кровь моя — вино,

и пьют и яд и пламень заодно».

 

Пророчество ужасное! Оно

меня держало в страхе на отшибе.

Поток толпы столпотвореньем тел

ворвался и стоял подобно глыбе,

смотря на казнь, и нагл и оголтел.

И вис распятый на базарной дыбе,

и воск желтел.

 

Наверх
<<< Предыдущая страница Следующая страница >>>
На главную
Содружество Друзей —  Школа Развития Человека

 

   

Старая версия сайта

Книги Родни Коллина на продажу

Нашли ошибку?
Выделите мышкой и
нажмите Ctrl-Enter!

© Василий Петрович Sеменов 2001-2012  
Сайт оптимизирован для просмотра с разрешением 1024х768

НЕ РАЗРЕШАЕТСЯ КОММЕРЧЕСКОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МАТЕРИАЛОВ САЙТА!