Случайный отрывок из текста: Райнер Мария Рильке. Письма к молодому поэту
... Я хотел сегодня сказать Вам еще два слова: Об иронии. Не давайте ей завладеть Вами, в особенности в нетворческие минуты. В творческие же стремитесь использовать ее как еще одно средство понимания жизни. В чистых руках и она чиста, и не надо ее стыдиться, а если она слишком близка Вам и Вы опасаетесь этой чрезмерной близости, тогда обратитесь к великому и серьезному, перед которым она становится мелочной и бессильной. Ищите глубину предметов: туда никогда не проникнет ирония,— и если на этом пути Вы придете к самому рубежу великого, узнайте тогда, рождается ли ирония из Вашей глубокой внутренней потребности. Под влиянием серьезных предметов она или вовсе отпадет (если она случайна для Вас) или же (если это действительно врожденное Ваше свойство) она окрепнет и будет сильным инструментом и встанет рядом с иными средствами, которыми Вам надлежит создавать Ваше искусство. ...  Полный текст

Теневые картины

(Из путешествия по Гарцу 1831 г.)

ДРЕЗДЕНСКАЯ ГАЛЕРЕЯ

С чего же мне начать мое описание? Впрочем, можно ли даже ставить подобный вопрос! Разумеется, с «Мадонны» Рафаэля. Я пролетел через все залы, стремясь поскорее увидеть эту картину, наконец, остановился перед нею и — не был поражен. На меня глядело милое, но нисколько не выдающееся женское лицо, каких, казалось мне, я много видел и раньше. «Так это-то и есть та знаменитая картина?» — думал я, тщетно стараясь найти в ней что-нибудь особенное. Мне даже показалось, что многие и Мадонны, и другие женские головки, мельком виденные мною сейчас в галерее, были гораздо красивее. Я вернулся к ним, и тут-то с моих глаз спала завеса: здесь передо мною были только нарисованные человеческие лица, тогда как там я видел живые, божественные. Я опять подошел к картине Рафаэля и на этот раз проникнулся ее бесконечною жизненностью и прелестью! Да, она не поражает, не ослепляет с первого взгляда, но чем дальше всматриваешься в эту Мадонну и в младенца Иисуса, тем они кажутся тебе божественнее. Такого неземного, невинного детского лица нет ни у одной женщины, и вместе с тем лицо Мадонны как будто срисовано с натуры. В каждом невинном девичьем лице можно отыскать сходство с нею, но она является тем идеалом, к которому все остальные только стремятся. Вглядываясь в ее взор, не возгораешься к ней пламенной любовью, но проникаешься желанием преклонить перед ней колени. Теперь мне стало понятно, каким образом могут католики падать ниц перед картинами. Они преклоняются не перед красками и холстом, а перед воплотившимся в них духом божества. Человек видит это божество плотским своим оком, а льющиеся в это время мощные звуки органа успокаивают диссонансы в его душе, и она постигает гармонию между земным и небесным. Краски на картине поблекли от времени, но лица по-прежнему дышат жизнью. Сияние, окружающее головки херувимов, как-то меркнет, стушевывается, и весь блеск, вся сила сосредоточены во взгляде младенца Иисуса. Подобного взора, подобных очей не встретишь ни у одного ребенка, и все же нас поражает именно их чисто детское, невинное выражение. А эти милые херувимчики внизу! Вот истое изображение земной невинности! С каким детским спокойствием глядит перед собою младший, тогда как старший уже подымает взор свой ввысь, на небесное видение. Одна эта картина могла бы прославить Дрезденскую галерею, она одна могла бы и обессмертить своего творца!

В той же зале висят еще три шедевра. Один из них «Ночь» Корреджо, поэтичная по идее и дивно прекрасная по мастерству выполнения. Главная фигура Иисус; от нее льется яркий свет на все окружающие; особенно хороша, по-моему, женщина, прикрывающая рукой глаза и слегка отворачивающаяся от этого ослепительного света. Эта картина вообще считается лучшею из всех творений Корреджо, но мне все-таки больше нравится его «Святой Себастиан». Эта картина находится тут же. Как хороши на ней группы ангелов! Они парят на легких облачках, окружая святого мученика. Как спокоен и в то же время вдохновенен его взор! В той же зале есть еще одна картина, которую, по-моему, можно поставить четвертою в ряду этих вдохновенных произведений искусства. Это «Христос» Карло Дольчи. Какое удивительное сочетание величия и глубокой скорби в этом благородном, божественном лице!

Я переходил из залы в залу, рассматривая дивные образцы искусства, но беспрестанно возвращался к упомянутым четырем шедеврам, к «Мадонне» Рафаэля и ангелочкам Корреджо. Сильное впечатление произвели на меня и некоторые другие превосходные картины. Между ними первое место занимает «Судный день» Рубенса. В этой картине он дал нам портреты трех своих жен. Две из них возносятся ангелами на небо, третью же дьявол влечет в преисподнюю. Сам Рубенс сидит на своей могиле. Никто, по-видимому, не обращает на него внимания, а он глубоко задумался, размышляя, вероятно, о том, куда попадет сам, и спокойно ожидая своей участи.

Отмечаю как курьез, что на картине Бассано «Ковчег» первой входящей в него изображена свинья, которой, таким образом, и достается лучшее место.

Утомленный и духовно и физически, оставил я наконец галерею, уже заранее радуясь мысли посетить ее вновь, и не один раз.