?>
|
|
|
|
Случайный отрывок из текста: Райнер Мария Рильке. Письма к молодому поэту
ПРИБАВЛЕНИЕ К «СКАЗКЕ МОЕЙ ЖИЗНИ»
1861 г.Как только настал апрель, меня опять потянуло вдаль. Натура перелетной птицы сказывалась во мне с появлением первых теплых лучей солнца. Я непременно хотел еще раз побывать в Риме, продолжить путешествие, начатое в прошлом году. На этот раз со мною ехал мой юный друг Йонас Коллин, сын Эдварда Коллина. Прибыв в Рим, мы заняли две комнаты в старом «Cafe greco» и потом принялись бродить по столь мне знакомому, почти родному великому городу. Я хотел вновь увидеть и показать Коллину все знакомые мне красоты. Перемен оказалось не особенно много с тех пор, как я был тут в последний раз. Посещая все развалины, церкви, музеи и сады, мы не забывали и здешних друзей моих. В числе первых посетили мы нашего земляка Кюхлера, ныне брата Пьетро, в монастыре, находящемся у развалин дворца Цезарей. Он встретил нас ласково, обнял и расцеловал меня, и я вновь услышал из его уст сердечное «ты». Он повел нас в свое ателье, большую комнату, откуда открывался чудный вид: апельсинные деревья, кусты роз, Колизей и вдали Кампанья и живописные горы. Я наслаждался и встречей с другом, и чудным видом. «Здесь дивно хорошо!» — воскликнул я. «Да, вот тут бы тебе и остаться жить в мире и в Боге!» — сказал он с мягкой, но полной серьезного значения улыбкой. Но я с живостью возразил: «День-другой я еще мог бы остаться здесь, но потом меня опять потянуло бы на волю, я хочу жить в мире Божьем, слиться с ним!» В Риме находился в это время норвежский поэт Бьёрнстьерне Бьёрнсон, с которым мне и предстояло познакомиться. Я нескоро собрался прочесть произведения этого одаренного поэта. Многие копенгагенские мои знакомые говорили мне, что они не придутся мне по вкусу, «Лучше все-таки проверить это самому!» — подумал я и прочел рассказ Бьёрнсона «Веселый малый» . Я сразу перенесся в горы, на лоно свежей норвежской природы, в душистый березовый лес!.. Я был в восторге и сейчас же напал на всех, кто уверял меня, будто бы Бьёрнсон не в моем вкусе. И досталось же им от меня! Я прямо сказал им, что не только удивляюсь, но чувствую себя положительно оскорбленным их предположением, будто я не в состоянии понять и оценить истинного поэта! Затем мне говорили, что я и Бьёрнсон такие контрасты во всем, что если познакомимся — сейчас же станем противниками. Незадолго до отъезда из Копенгагена меня попросили взять с собой книги, которые пересылала Бьёрнсону жена его. Я охотно взялся доставить их, сделал визит г-же Бьёрнсон и, высказав ей, как высоко я ценю ее мужа как поэта, попросил ее написать ему, что я прошу его быть со мною при встрече поласковее, так как я хочу полюбить его, хоч, чтобы мы подружились. И он, с первой же нашей встречи в Риме и до сих пор, всегда был со мною «ласков», как я того просил и желал. Скандинавы порешили устроить празднество в честь нашего консула Браво в одном из отдаленных от центра уголков Рима. Местечко
это я описал в своей «Психее»
Хоть небо наше не лазурно, Хоть море северное бурно, И чудных пальм наш лес лишен — Нам сказки, саги шепчет он, На небе солнце ночи блещет, На берег море гулко плещет, И рокот волн Созвучий полн, Как песни наших саг старинных!
И сколько нам повествований О крае чудных тех сказаний, О зимнем сне полей, лугов, О чарах северных лесов, О чувствах птиц, зверей, растений Сумел причудливый твой гений Так рассказать — Вот словно мать В кругу детей — сердец невинных!
И в воздух Рима раскаленный Ты запах влажный, благовонный Душистых буков и берез И Зунда вод соленых внес, К нам из того явившись края, Где, будто землю обнимая, К ней ближе льнет Небесный свод С луной, царицей ночи ясной!
Тебе хотелось убедиться Могла ль еще в нас сохраниться Здесь, средь антиков и камей, Любовь к поэзии твоей. Твоя бесхитростная лира И средь столицы древней мира Звенит, поет И нас зовет К добру и истине прекрасной! На этот раз я оставался в Риме только месяц. Одним из самых приятных новых знакомств было для меня здесь знакомство с
американским скульптором Стори. Раз у него собрались его друзья и знакомые, американцы и англичане с целой кучей детишек.
Они окружили меня и по общему требованию я с непозволительной смелостью прочел им «Безобразного утенка» Солнце стало уже печь так сильно, что все начали разъезжаться из Рима в окрестности, а я с Коллином направился на родину
(Считаю уместным прибавить здесь, что главной причиной отъезда Андерсена была не жара, а страх. Дело в том,
что в первый же день по нашем прибытии в Рим нас посетил Бьёрнстьерн Бьёрнсон и рассказал А., что римский нищий Беппо страшно
зол на него за то, что А. выставил его в «Импровизаторе» В Лозанне мы получили скорбную весть о том, что старик Коллин при смерти. Нам писали, что Господь, верно, отзовет его к себе прежде, чем мы получим это письмо и поэтому просили нас не спешить с возвращением домой. И вот мы медленно и грустно продолжали подвигаться к северу. В Корсёре я расстался со своим юным спутником. Он отправился прямо в Копенгаген, а я в Баснэс и затем в Соре к Ингеману. Здесь получил я подробные сведения о кончине дорогого моего «отца» Коллина. В последние дни он лежал в тихом забытьи, никого не узнавая. Он не узнал бы и меня, писали мне в утешение. Я сейчас же отправился в Копенгаген к опечаленному семейству Коллина, и прибыл за несколько дней до погребения. Вот что писал я Ингеману: «Я нашел всю семью Коллина в старом доме. Все были спокойны, но глубоко опечалены. Мой старый друг лежал в гробу, словно спящий, кроткое лицо его дышало таким миром. Я очень страдал в день погребения, но все-таки чувствовал себя бодрее, чем ожидал. Остаток дня я провел один в самом тяжелом, грустном настроении. Я живо чувствовал потерю старика, которого привык ежедневно видеть, с которым привык ежедневно беседовать. Дом теперь вдруг как-то опустел. Вообще как-то странно и жутко видеть, как мало-помалу редеют ряды моих друзей. Теперь я и сам-то в первых рядах готовых выбыть... » Время приближалось к Рождеству. Я и во время поездки и по возвращении на родину много работал, и к Рождеству вышел новый выпуск сказок, заключавший «Деву льдов», «Мотылька», «Психею» и «Улитку и розовый куст» . Посвятил я этот выпуск Бьёрнстьерне Бьёрнсону.
|
![]() ![]() ![]() |
|||
|
© Василий Петрович Sеменов 2001-2012
Сайт оптимизирован для просмотра с разрешением 1024х768
НЕ РАЗРЕШАЕТСЯ КОММЕРЧЕСКОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МАТЕРИАЛОВ САЙТА!