Случайный отрывок из текста: Фарид ад-дин Аттар. Рассказы о святых. Хазрат Мумшад Динвари
... Динвари говорил: «Существует много служителей культа: одни поклоняются самим себе, другие — своему богатству, третьи — женам, четвертые — детям, пятые — своим должностям и профессиям, а есть приверженцы Намаза (молитв), постов и ночных бдений. Человек должен поклоняться чему-то. Все эти люди служат себе и подчиняются собственным приказаниям. Они идут на поводу своего эго. Но истинно поклоняется тот, кто не подчиняется своему телесному «я» (нафс ) и всегда управляет им». ...  Полный текст

ПРИБАВЛЕНИЕ К «СКАЗКЕ МОЕЙ ЖИЗНИ»

1856 г.

Ответ от Ингемана я получил на второй же день Нового года. «Как это мило с Вашей стороны протянуть руку своим друзьям в Соре как раз в вечер под Новый год, так что Ваше дружеское пожатие дошло до нас в самый день Нового года. Вы верный, любящий друг, и мы ценим это».

Год этот не был для меня, однако, таким светлым и радостным, как мне того желал Ингеман.

Выдаются такие дни, в которые на вас как будто обрушиваются все беды разом, выдаются такие же и годы. Для меня таким был 1856 год. Каждая капля-день его была, казалось, полна крошечных, но злых инфузорий-неудач, обид и огорчений. Не стану разглядывать их под микроскопом, они и под ним окажутся только чем-то вроде мелких песчинок или насекомых; но известно ведь, попадет такая штучка в глаз и — мучит и жжет пока не вынешь ее, а тогда скажешь только: «Этакая безделица!»

Все мои мысли и желания были направлены на одно — создать что-нибудь действительно выдающееся. Я вовсе не был тем «благочестивым, мечтательным ребенком», каким называл меня Сибберн. Я пережил не один приступ борьбы с религиозными сомнениями; вера и знание часто сталкивались в тайниках моего сердца. Я и написал роман на эту тему, затрагивавший также эпоху недавно минувшей войны, «Быть или не быть» . Приготовляясь писать его, я потратил много, слишком много и сил, и времени на приобретение разных сведений, перечел массу книг о материализме и посещал лекции о материализме профессора Эшрихта.

Летом я опять предпринял поездку в Максен, а осенью вернулся в Копенгаген и снова засел за «Быть или не быть» , от которого ожидал себе много радости. Впоследствии, однако, выяснилось, что все, что являлось в этом романе результатом моих усидчивых научных занятий, имело гораздо меньше успеха, нежели все поэтическое, являвшееся непосредственным результатом дарованного мне Богом поэтического таланта.