Случайный отрывок из текста: Райнер Мария Рильке. Истории о Господе Боге. Сказка о руках Господа Бога
... И стало так. Он поручил работу Своим рукам, которые ведь тоже по-своему мудры, и хотя Ему было очень любопытно узнать, каким окажется человек. Он повелел Своим рукам показать Ему человека, прежде чем отпускать его в жизнь. Он без конца нетерпеливо спрашивал, как дети, когда играют в прятки: все? все? Но в ответ слышал лишь шорох разминаемой глины. Вдруг Он увидел, как через все пространство что-то упало, что-то непонятное, и, судя по направлению, оно падало из того места в небе, где сидел Он. Охваченный мрачным подозрением, Он кликнул свои руки. Они явились к Нему, заляпанные глиной, разгоряченные и дрожащие. «Где человек?» — крикнул Он. Тут десница набросилась на шуйцу; «Это ты его выпустила!» — «Очень мило, — закипятилась шуйца, — ты же вечно все делаешь одна, а меня ни к чему даже не подпускаешь». — «Но ты же только что его держала!» — Десница уже замахнулась было, но вовремя опомнилась, и обе руки закричали, перебивая друг друга: «Он был такой нетерпеливый, этот человек. Он все время порывался жить. Мы никак не могли с ним сладить — конечно, мы обе не виноваты». Но Господь Бог рассердился не на шутку и оттолкнул руки прочь, чтобы они не заслоняли Ему землю: «Все, Я вас больше не знаю, делайте теперь, что хотите». И они попробовали было что-нибудь сделать, но что бы они ни делали, им удавалось лишь начало. Без Бога ведь ничего не завершишь. А потом они, наконец, устали. Теперь они целыми днями простаивают на коленях и каются, — по крайней мере, так говорят. Нам же кажется, что Господь Бог отдыхает, а Он просто сердит на свои руки. Так что седьмой день все еще продолжается. ...  Полный текст

СТАРЫЙ ХОЛОСТЯК

(1833 г.)

Зажигают на елке нарядной огни,

А за дверью заветною дети толпятся

И смеются, и к скважине шумно теснятся...

О, как бьются сердца, как блаженны они!

Их отцы также счастливы нынче и юны...

Только я... О, зачем вас, уснувшие струны,

Пробуждать! Ведь на радость беспечную их

Я в замерзшие окна могу любоваться:

Подышу на стекло — и начнут расплавляться

Ледяные узоры цветов ледяных.

О, безгрешное детство! О, юность святая!

О, надежд легкокрылых смеющийся рой!

Всюду радость, — лишь я, о былом вспоминая,

Поникаю усталой своей головой.

Я один — в дни ль веселья, в годину ль ненастья;

Вечный сумрак в душевной моей глубине.

«Он не знал никогда бесконечного счастья

Разделенной любви»... — говорят обо мне.

Да, мне сладкие грезы солгали, как сказки!

Я был беден и молод, а годы все шли...

И увидел я розу — волшебные краски

Мне блеснули в глаза... и надежду зажгли.

Все пред нею я жаждал излить, ослепленный,

Все, что звездам шептал я в час ночи бессонной...

Но другой подошел и сорвал мой цветок,

Мой любимый цветок, мой цветок благовонный...

Оттого-то, о дети, я так одинок,

Холостяк, сединой убеленный!..

Ф. Червинский